Солнечный зимний день, легкий морозец и яркое — до боли в глазах — солнце. Бывают зимой такие прекрасные дни. Хорошо. Мои собаки как будто тоже счастливы, они затеяли веселую возню. Перетягивают подвернувшийся прутик, со спринтерской скоростью носятся друг за другом по огромному заснеженному полю. Веселые, ярко-рыжие, как апельсины на снегу, они невольно заражают своим настроением, встречные прохожие улыбаются, оглядываясь на них. Веста и Честер — ирландские терьеры, они просто созданы для быстрого бега. Жилистое обтекаемое тело, крепкие лапы да мощные челюсти выдают в ирландце и удачливого охотника. Но “не судите о терьере, не имея его среди близких друзей” — так говорят англичане. Действительно, богатый внутренний мир ирландца невозможно раскрыть при мимолетной встрече. Способный мгновенно переключаться, принимая самостоятельные решения, ирландский терьер может показаться непредсказуемым. Именно за эту особенность, да несгибаемый бойцовский характер его называют “рыжим дьяволом”. 
Погруженная в свои мысли, я вдруг замечаю летящую ко мне Весту, она явно бежит ябедничать: “А там... а я, а он!..” — так и написано на ее мохнатой мордочке с округлившимися от страха глазами. Я начинаю искать взглядом Честера, и вдруг вижу двух ирландцев. Они стоят нос к носу в лучах солнца, как в театре теней; четко очерчен силуэт собаки, цвета шерсти не разобрать, но один значительно больше другого. Щенок? Нет, это мой маленький, а перед ним — о, ужас, ирландский волкодав! Собака, способная одним движением сломать хребет волку. Инстинктивно бросаюсь на помощь моему рыжему, в уме рисуются страшные картины собачьей битвы: лай, визг, кровь, ужасные раны, но... я вдруг замечаю дрожащий хвостик-кочерыжку, дрожанье набирает амплитуду — “Виль-виль, привет!” Ему отвечает мощный взмах серого хвоста — “Здравствуй!” Два ирландца сумели найти общий язык. Трудно себе представить, что когда-то это была практически одна порода. Несмотря на разницу в размерах и окрасе, у них много общего: одинакова воля к победе, “колючий”жесткий взгляд, способность к бегу на больших скоростях, железная хватка, борода и такая знакомая жесткая нелиняющая шерсть.
Ирландский волкодав — порода гораздо более древняя, чем ирландский терьер, впервые упоминания о нем датированы I веком до нашей эры! На Британские острова эти собаки попали вместе с викингами-завоевателями, которые, по-видимому, использовали их как боевых собак. Более полутысячи лет эти “рыцари открытого моря” со своими огромными злыми псами держали в страхе всю Европу. В начале нашей эры ирландские волкодавы стали известны в Древнем Риме. Римляне были поражены их страшным видом и ужасались огромному росту. К слову сказать, ирландский волкодав, относящийся к группе брудастых (т.е. бородатых) борзых, использовался для охоты на крупного зверя. Эти псы способны были в одиночку завалить оленя, кабана, сломать хребет волку! О сильных брудастых борзых рассказывают древние рукописи, в которых говорится о том, что Карл Великий (IХ в.), король франков, послал в подарок арабскому халифу двух огромных ирландских волкодавов. Показывая халифу возможности этих собак, их натравили на льва. Они догнали и остановили зверя, так что льва смогли заколоть подскакавшие посланцы-франки.
В средние века охота стала любимым развлечением рыцарей и королей. Дворянство присвоило себе исключительное право охоты и собственности на дичь. Живущим вблизи замков крестьянам также был не чужд азарт, но, не имея возможности держать крупных собак (это было разрешено только знати), они обзаводились псами поменьше. Нередко, возвращаясь с охоты, какой-нибудь мелкий, сильно уставший пес отбивался от общей своры герцога или графа и, оставшись за воротами замка, заводил амурные дела с некрупными собаками крестьян. Прошло не так много времени, и живущие вокруг замка собаки стали отличаться от господских только размерами. Уже в XVII в. увлечение охотой привело к тому, что крупная дичь была уничтожена, и вместе с этим стал угасать интерес и к ирландскому волкодаву. Еще одну злую шутку сыграл его примечательный огромный рост. Если в летописях XII-XVI вв. ирландские волкодавы описываются как многочисленные, огромные, сильные собаки, бегущие наравне с лошадью, голова к голове, то в XVIII веке эти собаки явно измельчали и едва не вымерли полностью, сохранившись лишь благодаря энтузиастам.
С исчезновением волков и оленей на Британских островах любителей охоты привлекли ирландские терьеры, с ними удобно было охотиться на дичь поменьше, все еще остававшуюся в изобилии. Использовали ирландских терьеров и для боев, и для распространенной в те времена крысиной травли. В древней ирландской песне об ирландском терьере поется, что “он страж бедняка, друг земледельца и любимец дворянина”.
Встретившийся нам ирландский волкодав Гилмар был на редкость спокоен: слегка пробежавшись, он с достоинством уклонился от более близкого знакомства, не обращая внимания на фамильярные выпады Честера. Подошла к нему и оробевшая поначалу Веста, понюхала — пахнет собакой. Обошла вокруг, подозрительно косясь то на Гилмара, то на его хозяина. Видимо, это обидело Гилмара, и он решил удалиться, но, начав двигаться, задел Весту. Она взвизгнула — словно ойкнула — и этого было достаточно, чтобы отвлекшийся было Честер бросился ее защищать. Я поймала его буквально на лету, он немного не долетел до шеи Гилмара и был этим страшно недоволен. В одно мгновенье вместо Честера в моих руках оказался ощетинившийся рычащий и брыкающийся комок колючей проволоки. Гилмар тоже зарычал, и его хозяин поспешил с нами проститься. В памяти всплыла поговорка об ирландском волкодаве: “Пока гладишь — мил да хорош, не поладишь — костей не соберешь”.
Жаль, что так получилась, ведь мы могли бы стать друзьями... Успокоив Честера, я смотрю вслед уходящему Гилмару. А все-таки они так похожи, эти два ирландца, пронесшие через тьму веков несгибаемый характер, элегантность и изящество аристократа и злобность и цепкость охотника, благородство, ум, послушание, удачно сочетающиеся с выносливостью и неприхотливостью дворняги.
